...№2 (100)`2012.

МЫ заканчиваем публикацию перевода глав книги о Маргарет Элизабет Нобль «Сестра, Преданная Рамакришне-Вивекананде» («Sister Nivedita of Ramakrishna-Vivekananda») индийского автора Правраджика Атмапраны (см. начало в №№1-6' 2011 и №1' 2012 «С»)

СЕСТРА НИВЕДИТА

 — преданная Рамакришне и Вивекананде 

Переход в Вечность

Было 7 апреля 1911 года. Ещё издалека Ниведита узнала очертания порта Бомбея. Она снова возвращалась в Индию, землю, которой отдала свои любовь и преданность. Проездом через Калькутту она встретилась со Святой Матерью, 11 апреля возвратившейся из Южной Индии. Мать, Свами Шарадананда и другие опечалились, узнав о кончине г-жи Булль. Мать добрым словом вспомнила г-жу Булль, а 17 мая уехала в свою деревню Джайрамбати.

Однажды Ниведита пришла к Матери в Белуре, встретив у неё Свами Брахмананду и Турьянанду. Потом она зашла в комнату Свами Вивекананды и сидела там в безмолвной медитации некоторое время. Странное предчувствие смерти постепенно нарастало в ней. Она вспомнила, как 17 марта 1904 г. писала мисс МакЛеод:

«В потоке лет мы вновь возвращаемся в минувшие дни. В следующую пятницу 25 марта будет мой день рождения, когда меня впервые назвали “Ниведита”. Мы тогда вступали в седьмой год. Да будет благословенно Его Дело! Я хочу, чтобы оно не затухало, но развивалось, и здесь излишне задавать много вопросов. Ты помнишь, как Чиро предсказывал, что я умру между 42-м и 44-м годами? Сейчас мне 36. Что я вижу сквозь этот поток – хочу умереть в 2012 году. Изменится ли за эти годы положение в Индии? Успею ли я увидеть, как воплотились идеи Свамиджи? Одного хочу – одного желаю, всегда только об одном мечтаю – чтобы мне было позволено нести Его ношу для Него. … Меня нисколько не волнует Мокша*».

Теперь те же думы завладели её умом. Как она подтвердит своё право быть истинной дочерью Вивекананды? Удлиняющиеся тени наступающего вечера усиливали тьму вокруг. Она молилась свету.

Летом Ниведита направилась в Майавати. С ней поехали чета Бозе и Ауробиндо Бозе, их племянник. Сначала Маргарет помогала д-ру Бозе работать над его новой книгой. Как-то он выступил с лекцией в Адвайта Ашраме, а 18 июня она обращалась к садху и брахмачарьям Ашрама со словами своего выступления «Культура мысли», в котором подчёркивала, что не существует разграничения между мирской культурой и религиозной культурой в познании мира. 26 июня они оставили Майавати и 3 июля прибыли через Катгодам в Калькутту.

Со смертью г-жи Булль возникли новые проблемы у Ниведиты, она беспокоилась за будущее своей школы. Г-жа Булль всегда помогала ей деньгами, и она намеревалась завещать определённую сумму на развитие школы Ниведиты, чтобы та могла расходовать деньги по своему усмотрению. И Ниведита заранее предполагала, как необходимо распорядиться этими деньгами. Ещё 16 июля 1906 г. Ниведита писала г-же Булль:

«Кристине для работы: 1000 плюс моя доля от трудов Свамиджи, плюс 2000 из наследия, если оно навсегда перейдёт ко мне в руки, и любое наследство в дальнейшем. Народу – утвердить Комитет из указанных трёх французских и американских художников, их заинтересовать премией в 1000, для лучшей карикатуры индийской истории – в восточном стиле – для индийских художников, мужчин и женщин.

Учёным – оставшиеся 3000 из завещания. Они будут в распоряжении моего преемника, и будет предпочтительней использовать для двух названных мною – лишь в соответствии с лучшей возможностью для индийской науки, и ещё я буду счастлива помочь Ирландии. Но это не моё дело. Если Кристина пожелает, она вправе назначить небольшую сумму для этой цели».

Однако ситуация изменилась. Дочь г-жи Булль, Олеа, отказалась передать Ниведите деньги. Конечно, М. Нобль могла потребовать, если бы сумма принадлежала лично ей. Но как в будущем эта неопределённость отразится на школе и Кристине? Она не хотела оставлять свою преемницу в затруднительном положении и решила поступить следующим образом – запросить ссуду у Правительства, так как леди Минто взялась помочь в этом деле. Она же обещала и финансовую поддержку. Но потом Ниведита отказалась, так как ей претило принимать помощь для развития народного образования от иностранного правительства.

В конце концов, по прошествии многих дней в тревоге и беспокойстве ей чрезвычайно помог г-н Дхорп, доверенное лицо г-жи Булль, завещавшей оказывать помощь школе Ниведиты.

25 июля умерла мать Свами Вивекананды, Бхуванешвари Дэви. Она умирала сутки, Ниведита находилась рядом и потом шла за телом до места кремации. Два дня спусты умерла мать Бхуванешвари Дэви. Ещё через несколько дней пришла новость, что 18 июля ушла из жизни дочь г-жи Булль, Олеа. В этом виделось недружелюбное поведение Олеа по отношению к Ниведите в Америке, ставшее источником многих треволнений. Однако её внезапная и неожиданная смерть шокировала Ниведиту. А 21 августа сообщили о смерти Свами Рамакришнананды. Во время своего лекционного тура по Южной Индии Ниведита тесно общалась с этим гигантом духа и с тех пор с большим уважением поддерживала его. Они встретились, когда он приезжал в Калькутту. Он был тем человеком, кто одобрил её желание описать жизнь Свами Вивекананды. 14 лет его жизни было отдано пропаганде трудов Свами в Мадрасе, и Ниведита всегда восторгалась им как истинным карма-йогином.

Кристина, переехавшая в Дарджилинг после возвращения Ниведиты в Индию в 1909 г., вернулась в Калькутту в феврале 1910 г. Но в апреле того же года она уехала в Америку и возвратилась в Индию в конце 1911 г., на несколько дней остановившись в Калькутте, направляясь в Майавати с г-ном Ф.Дж. Александром. Тут по причине, нам неизвестной, возникло охлаждение в отношениях между Ниведитой и Кристиной.

Когда Ниведита в мае 1911 г. приехала в Майавати, Кристина сообщила ей, что она не хочет жить у неё на ул. Бозепара Лейн, 17 и собирается работать в Брахмо-школе для девочек. Это был тяжёлый удар для Ниведиты. Вместе они трудились для высокой цели и прошли сквозь многие сложнейшие ситуации. Но никогда и никому Ниведита не жаловалась на поведение Кристины. Как показывают её письма, она всегда питала признательность к Кристине. Тем не менее этот несчастный случай произошёл и усугубил беспокойство Ниведиты за будущее школы. Кристина так и не вернулась на Бозепара Лейн при жизни Ниведиты. Она продолжала оставаться в Майавати, когда получила из Дарджилинга сообщение о смертельной болезни Ниведиты. Но позже она приехала туда, когда Маргарет Нобль уже покинула этот безжалостный мир.

Так или иначе, Ниведита в июне возвратилась в Калькутту из Майавати. Она, не отдыхая от школьной работы, писала две своих книги и корректировала сочинения д-ра Бозе. Её труды «Шаги индийской истории» и «Исследования Восточного дома» близились к завершению. Она также написала статью «На память: Сара Булль» для газеты «Прабуддха Бхарата».

Г-н Динеш Сен описал случай, происшедший в тот период. У него имелся каменный образ Праджна-Парамиты. Он понравился Ниведите, и она попросила его себе. Г-н Сен засомневался: «Я не решаюсь передать его вам и не хочу отдавать, так как он приносит зло владельцу».

Ниведита ответила: «Я не ожидала услышать ответ, подобный россказням старой бабки, от историка, симпатичного мне». Она практически вынудила его поместить эту статую в её комнате и сама украсила цветами, зажгла перед ней живой огонь. Когда три месяца спустя Кристина вернулась в школу после ухода Ниведиты в мир иной, она возвратила изваяние Динеш Бабу, так как действительно оправдались его страхи.

Среди трудов в поте лица своего Ниведита пережила второй жестокий удар – в то время другая её сослуживица, Судхира Дэви, в сентябре покинула школу. Причина её ухода неизвестна, но можно предположить, что она подпала под влияние решения Кристины. Она также захотела работать в Брахмо-школе для девочек. Как бы то ни было, Ниведита пыталась вернуть её назад в свою школу, завися от её поддержки и очень рассчитывая на неё. До Пуджа-каникул она съездила в дом Судхиры Дэви, стараясь убедить её вернуться после каникул. Но С. Дэви отказалась. Конечно, позже она раскаивалась. Когда дошла до неё новость о том, что Ниведита лежит смертельно больная в Дарджилинге, она решила ехать туда, но было уже поздно…

Перед выездом из Калькутты, как она планировала, Ниведита однажды встретилась со знаменитым драматургом Гиришем Чандрой Гхошем, великим последователем Шри Рамакришны. Гириш Бабу оказался её соседом. Они долго беседовали о Шри Рамакришне и Свами Вивекананде. Он болел тогда, но вынужден был писать свою последнюю драму «Тапобал». Ниведита попросила поскорее закончить её, так как хотела успеть прочесть до отъезда в Дарджилинг. Но она оттуда не вернулась… Гириш Бабу посвятил свою книгу ей, открывая повествование такими словами:

«Чистая Ниведита, дитя,

Ты всегда радовалась, когда ставились мои новые драмы. И вот моя новая трагедия будет поставлена сейчас, но где ты? Когда я лежал больной до твоего отъезда в Дарджилинг, ты мягко сказала мне: “Надеюсь увидеть вас здоровым после возвращения”. Я спокойно живу, дитя, но почему ты не пришла ко мне? Я слышал, что ты на своём смертном ложе вспоминала меня. Если ты всё ещё помнишь обо мне, прими от меня этот омытый слезами подарок, предназначенный, как и ты, Божественному Промыслу.

                          Гириш Чандра Гхош».

Как только школа закрылась на Пужда-каникулы, началась подготовка к поездке в Дарджилинг. Чета Бозе, как обычно, сопровождала её. Перед отъездом она посетила дом Матери и встретилась с Шараданандой, Гопал-Ма и Джогин-Ма. Мать находилась тогда в своём деревенском доме. После поклона Джогин-Ма Ниведита сказала ей: «Я чувствую, что не вернусь».

«Почему ты говоришь так, Ниведита», — с тревогой спросила Джогин-Ма.

«Я не знаю. Чувствую. Это конец».

Джогин-Ма поинтересовалась, не утаивает ли она от неё чего-нибудь, и сменила тему разговора, но это не помогла избавиться от гнетущего беспокойства за Ниведиту.

До её отъезда из Калькутты несколько её старших учениц пришли проводить её. В тот момент её любимая ученица Прафуламутхи лежала в лихорадке. Ниведита сама навестила её и передала своё желание взять девушку с собой. Но кто позволит ей уехать в таком состоянии?..

Память о Багхбазаре, где она впервые обосновалась 13 лет назад, по-прежнему очаровывала Ниведиту. Она так писала в письме мисс МакЛеод 5 сентября 1911 г.:

«О! Как сладка память, возвращающая к тому, что происходило 13 лет назад! Как прекрасно в сумерки глубоко и полно погрузиться сердцем в её волны! “Между жизнью и смертью”, — как всегда утверждал Свамиджи. А он говорил только истину. Так надо, чтобы те дни реализовались для смерти, а дано так много, так много знакомого и любимого».

Глубокий, ясный мир царил в её сердце. Стал ли он предвестником Беспредельности, куда она скоро ушла? Её чувства отражались в её статьях: «Возлюбленный», «Смерть» и «Игра», написанных в последние дни жизни. Жизнь есть игра для тех, кто понимает, что это Игра Бога. Вот типичные мысли Ниведиты в тот период:

«Идея игры жизни даётся сверх меры. “Не добавляй, лишь почитай” воспринимается всюду как пароль людьми благородно живущими. И сама идея кристаллизуется в нашей душе – прославление приходит не как слава или общественные признание и солидарность, но как глубинное почтение, нечто, что незаметно наполняет нас в часы молитвы, — свет возжигается в молельне и освещает изображение – это тайна между нами и Богом».

Они приехали в Дарджилинг 22 сентября и остановились на Рай Вилле. Первые несколько дней прошли тихо и спокойно. Однажды путешественники решили отправиться к далёкой вершине Сандак Фу, на это ушло бы два-три дня пути на лошадях. В назначенный на начало путешествия день у Ниведиты началась кровавая дизентерия. Д-р Нилратан Шаркар, выдающийся врач из Калькутты, отдыхал тогда в Дарджилинге — обратились к нему. Вся возможная медицинская помощь была применена, но без пользы…

Каждое утро она встречала своих обеспокоенных гостей сверкающей улыбкой и мужественными словами. Она рассуждала о женском образовании и на другие темы, отводя посетителей от горестных дум. Но её жизненная сила медленно уходила. Ниведита знала о своём конце и стойко встречала его. Она учила смотреть на жизнь и смерть как на лицевую и обратную стороны одной монеты – и заглядывала за пределы обеих.

«Я в предыдущую ночь думала о слиянии с этим материальным миром, проникая всё глубже и глубже, и существует нечто, зовущее к размышлениям, или воспоминаниям, или – по желанию, вероятно, это и есть состояние умирания. Не меняя местоположения – не вещество, не материя, которая обладает формой, — но погружаться всё глубже и глубже в этот режим существования, всё более и более освобождаясь от иллюзии тела. Так что наше увядание заканчивается в нас только физически, если это утешает нас думать так о себе, и тем не менее, смерть связана со всей бесконечностью, с наивысшей свободой и блаженством.

И так я размышляла о Всемирности, как бы собираясь в этот путь окончательно, и мы находящиеся тут, на границе между жизнью и смертью, приказывали утвердить в себе блаженное состояние этих обоих миров, Бесконечного в Конечном. Я больше и больше убеждаюсь, что состояние смерти именно есть выход в медитацию, как падение камня в колодец нашей жизни. Начальная стадия смерти возникает в долгих часах недвижимости, когда ум парит, свободный от суетных дум о жизни, в тех размышлениях, которые есть остаток, след всех наших мыслей, действий и опыта. Уже в эти часы душа бестелесна, и начинается новая жизнь.

Было бы чудесно превратить жизнь в любовь и благоденствие, без единой волны от обратного удара, чтобы можно было просто исчезнуть в этот последний час и навеки погрузиться в единую великую мысль, чтобы от дум о себе перейти в вечность и познавать себя через размышления, находясь в покое и благодати, отрешившись от всего в мире с его нуждами и страданиями».

7 октября Ниведита чувствовала, что конец приближается, и подготовила завещание. Она всё делала ради Родины – как в жизни, так и в смерти.

Те немногие дни, как она приехала в Дарджилинг, Ниведита читала буддийские молитвы о Вселенской любви и мире – то, что она олицетворяла собой в Англии и сейчас завещала друзьям. Её обращение зачитали вслух:

На западе и на востоке,

На севере и на юге

Позвольте всему свершиться так, как должно свершиться, –

Без вражды, без помех,

Освободившись от печали и приобщившись к радости,

Устремившись вперёд

Каждый по своей тропе!

Как только её ум погружался в глубокую медитацию, она тихонько напевала свои любимые гимны Рудре:

«Из Нереальности перенеси нас в Реальность! Из тьмы перенеси нас в Свет! Из смерти перенеси нас в Бессмертие! Проведи нас прямо сквозь себя и прими навеки, о Ты, Внушающий ужас! Охрани нас от невежества возле твоего милого сострадательного Образа».

Письмо от Абали Бозе к сестре Ниведиты, г-же Уилсон, рисует трогательную и в то же время яркую картину её последних дней и часов, перед тем как её возвышенная душа воспарила на крыльях Вечности:

«Она страдала, но мы не услышали стона – ничего подобного она не произносила, лишь неоднократно обращаясь ко мне, она говорила, и ей это было в тягость. Никогда до этого я не думала, что такое горе постигнет нас. … Она мужественно держалась, но всему приходит конец, и это случилось утром 13 числа. В 2.30 ночи – я подошла к ней, и она сказала мне тихим голосом, что сильно обессилена. Она произнесла, что «лодка погружается, но она ещё увидит восход солнца». Тогда я поняла, что близится конец. В тот момент она отказалась от пищи и медицинской помощи. Я попыталась предложить ей подышать кислородом, но она не захотела.

«Не надо», — сказала она. С самого начала она знала, оттого и рассуждала о смерти, сейчас и тогда… Она всегда встречала нас улыбаясь и как счастлива была видеть нас у себя. О! Она испытывала такие страдания, но была так радостна всё время. … Помню, когда она совсем ослабела, то попросила сказать ей откровенно: «Без утайки, — сказала она, — и не откладывая ответ». Это было последнее, что она сказала о смерти за те четыре дня, прежде чем покинуть нас».

Новость о смерти Ниведиты молниеносно разнеслась по маленькому городку Дарджилингу. Многие выдающиеся люди, такие как Бхупендранатх Бозе, д-р Рей и Рай Ниши Бахадур находились здесь, они все направились к Рай Вилле отдать дань уважения умершей и присоединились к похоронному шествию.

Когда процессия шла, она постепенно увеличивалась в размерах, становясь всё длиннее и шире, и остановилась на возвышенности. Люди стояли рядами, все головы были обнажены в знак уважения, когда процессия медленно и торжественно прошествовала между ними к месту кремации.

В 4.15 вечера погребальный костёр был зажжён, и все сидели вокруг в безмолвном молчании. Гонен Махарадж из Миссии Рамакришны исполнил последние погребальные церемонии в индийской традиции. С грустными глазами и тяжёлым сердцем возвращались участники процессии, идя за урной с прахом Ниведиты.

Место успокоения Сестры Ниведиты

В светлую память о Сестре Ниведите, воссоединившейся с Богом, был установлен знак на священном месте, где она была кремирована. В предгорьях Гималаев, где царит безмолвие, сейчас стоит памятник, на котором надпись гласит: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ СЕСТРА НИВЕДИТА, ВСЮ СЕБЯ ОТДАВШАЯ ИНДИИ». 

Так кончается рассказ о преданном сердце, Ниведите, посвящённой Рамакришне и Вивекананде, чья жизнь подобна возвышенной молитве: «Господь даровал мне мужество говорить до самой смерти правдивые слова в Его Прославление – слова Его жизни, текущей в чистоте, незамутнённости, — вижу, что последнее благословение ещё раз освещает Его Образ, – и ухожу в Вечность чувствуя, что я не разочаровала Его. Это всё, что мне требуется, — всё, всё!»

* Спасение