СЕСТРА НИВЕДИТА —

преданная Рамакришне и Вивекананде

 

МЫ продолжаем публиковать перевод глав книги об Элизабет Нобль «Сестра, Преданная Рамакришне-Вивекананде» («Sister Nivedita of Ramakrishna-Vivekananda») индийского автора Правраджика Атмапраны (см. начало в №№1-2' 2011 на сайте «С») 

Кали* и поклонение Кали

О публичных выступлениях Ниведиты – можно особо упомянуть о двух лекциях: «Кали» и «Поклонение Кали»; они вызвали целый ажиотаж среди просвещённой публики.

Лекция «Кали» в Альберт Холле была назначена на понедельник 13 февраля 1899 г. Ниведита усердно готовилась, собирая материал по теме. Проработав текст выступления, она согласовала его со Свами Вивеканандой, он одобрил его.

Английской женщине говорить о Кали… — значит рекламировать себя!

В день лекции холл был набит битком. На собрании присутствовали кое-кто из друзей Брахмо**. Также выступали М.Шанкар, Схамморадхья, Ш.Тагор и Б.Гупта. Доктор Шанкар высказался против поклонения Кали, критикуя Ниведиту за утверждение предрассудков, которые они, просвещённые люди, пытаются искоренить.

Атака д-ра Шанкара на Ниведиту больно задела слушателей, почитателей Кали, и они в крайнем возбуждении осыпали его всевозможными эпитетами. Даже возникла драка. Председатель собрания был бессилен что-либо сделать, а Ниведита, когда возник этот критический момент, легко навела порядок. Она всегда находила удовольствие всё обращать в шутку.

Где-то на второй или третий день настоятели храма Калигхата пригласили Ниведиту вновь рассказать о «Поклонении Кали». Ниведита посоветовалась со Свами, стоит ли ей принимать их предложение. Он попросил её согласиться, так как, считал он, благодаря этому растает ореол необычности её выступлений…

Однажды Свами сказал, что он сам осуждает идолопоклонство и символизм. Философия Адвайты была его вероучением, а Веды и Упанишады являлись священным авторитетом. Долгие годы он пытался понять слова своего Учителя Шри Рамакришны, сказанные ему как-то после молитвенного собрания: «Брахман и Шакти едины, так же как огонь и жар, как молоко и его белизна».

— Как я привык ненавидеть Кали! – говорил он. – И все её методы! То было пространство моей шестилетней борьбы – я не воспринимал Кали. И наконец я Её принял! Рамакришна Парамахамса посвятил меня в Неё, и теперь я верю, что она руководит мною даже в самом незначительном деле, которое совершаю, и делает со мной, что желает.

Ниведита вместе с другими стала свидетелем его проживаний в Кшир-Бхавани в Кашмире, когда он, возвратившись, произнёс:

— Эти божества не просто символы! Они есть формы, которые видят бхакти***!

В 1898 году в Монастыре отмечались религиозные праздники Дурга Пуджа и Кали Пуджа, и в день Кали Пуджи открылась школа Ниведиты.

Постепенно углубляясь в постижение Кали, Элизабет приняла Её разумом и сердцем, ассоциируя с явлением Шивы****. И ещё ритуальное жертвоприношение, к которому даже индийцы питают отвращение, открыло для неё основную суть женской ипостаси этого Божества. «Я присутствовала в кульминационный момент жертвоприношения и удивляюсь, что могу описать это. Кажется, что жертвенные животные просто идут до тех пор, когда служитель очень настойчиво предложит себя взамен, затем, подобно пеликану, он пускает свою собственную кровь и цветами, окуная их в неё, заваливает ноги Матери. Так мне всё стало понятным и приемлемым!»

 

С трепетом Ниведита согласилась выступить в Храме Кали. Она собрала дополнительные данные по теме и проконсультировалась у Вивекананды и его братьев-последователей по многим пунктам культа Шакти и была готова отвечать на возражения, возникшие на встрече в Альберт Холле.

Лекцию назначили на воскресенье 28 мая, на пять часов вечера. Свами попросил Ниведиту проследить, чтобы её европейские друзья, если придут, сняли снаружи обувь и сели на пол вместе с другими. Божественное Присутствие никому не делает исключения.

Ниведита босиком пришла в храм к назначенному времени. Свами Вивекананда не присутствовал, так как ему нездоровилось. Собрание проходило в зале храма, где разместилась огромная толпа в три тысячи человек. Речь англичанки вдохновила и воодушевила слушателей глубиной чувств и мыслей. Она закончилась торжественными словами:

— Место, где мы встретились этим вечером, — священнее всех храмов Кали. Очень долго оно служило убежищем для праведных душ людей, находящихся в нужде, горе и в час смерти их последних мыслей благодарения; и кто поймёт, как сильно Святая Матерь проявила себя именно здесь? Из этого места голос Её исходит в целый мир, звучит кротко в вечерний час и миг рассвета: «Дети Мои, дети Мои, Я, только Я ваша Мать».

Докладчица предполагала раскрыть три формы-символа – Дурга, Джагдхатри и Кали. Затем, отвечая на все возражения, выдвинутые против культа Кали в Альберт Холле, она закончила с чувством глубокого поклонения:

— Так легко сказать, что Бог есть Любовь, и думать, что наше собственное счастье это подтверждает. Бог есть Любовь – но когда мы постигаем это? Как мы узнаём? Не в моменты ли наших личных страданий, когда Великая Реальность поддерживает нас со всей Любовью, всей Красотой, всем Блаженством? Это парадокс, так смело утверждаемый в образе Кали, – парадокс Природы, или Вселенной, или души человека. Она – Та, которая стоит там, окружённая всем, что внушает ужас человечеству, и тем не менее, это Мать, и все мы Её дети.

Исследование «Кали и культ Кали» дало ей возможность позже выпустить книгу «Кали Мать». Тем не менее, «История Кали» включила в себя и то, что было написано ею по христианству в 1898 году. Ниведита тогда останавливалась у г-жи Булль и мисс МакЛеод в арендуемом ими доме в Балли. Она писала «Историю» в форме рассказа для юной дочери г-жи Леггет:

— Лапочка, что вспоминается тебе самым первым? Разве не её глаза, смех? Ты сидишь на маминых коленях. Ты можешь представить себе игру в прятки с мамой? Мамины глаза закрыты – и малышки нет. Она открывает их – и вот малышка! Тогда закрывает малышка глаза – где мама? Но они открываются вновь, и – о-о-о!..

Малыш, некоторые мыслят о Боге, как могут. Великая-великая Мать – она так велика, что весь огромный мир есть Её дитя. Бог играет с Её миром, и Она закрывает Свои глаза. … И как называем мы Мать, когда у Неё глаза закрыты? Мы называем Её Кали. … Итак, ещё раз, ты будешь помнить, что Великая Мать Кали всюду.

Таким образом, Кали всегда любит как Мать, всегда готова играть со своим ребёнком.

Но Кали также – Внушающая ужас. Однажды, когда образ Кали возник перед Ниведитой, она сказала Свами: «Возможно, Свамиджи, Кали есть аспект Шивы, да?» Он мгновение смотрел на неё и мягко сказал: «Хорошо! Хорошо! Отражается на твоём пути».

И прекрасно она описала Её в своём «Аспекте Шивы»:

— Масса чёрных волос ниспадает сзади подобно ветру, или времени, которое течёт, проходя сквозь вещи! Но всесильный третий глаз так уникален, как неповторим Бог. Она черна до синевы, подобно густой тени, и обнажена, подобно благоговейному ужасу перед реалиями жизни и смерти. Но для Него нет тени. Он, глубоко в сердце которого Великий ужас, смотрит неустрашимо и в экстазе узнавания называет Её Матерью. Так навечно душа сольётся с Богом.

Свами называл культ Кали почитанием смерти.

Это уже говорило о том, что мировоззрение Свами изменилось после его посещения Кшир-Бхавани в Кашмире. Его поэма, которую он написал в восторженном состоянии, в тот момент наводила на Ниведиту страх. Идея Матери, Внушающей ужас, была изображена в ней схематично и нова для ученицы-англичанки. Цитируем несколько строк:

Распространяющая мор и горе,

Танцующая в бешеном восторге,

Приди, Мать, приди!

Твоё имя наводит ужас,

Смерть в Твоём дыхании,

И сотрясение каждого шага

Всегда разрушает мир.

Ты – Время, Всеразрушающая!

Приди, о Мать, приди!

Кто отважится страдание любить

И сжимать в объятиях Смерть,

Скакать в пляске разрушения –

К тому Мать идёт.

Свами Вивекананда 

С тех пор Свами всегда говорил о Матери – иногда в Её ужасном виде, а в другие разы – в добродетельном. Ниведита настойчиво пыталась понять эту концепцию Всемирной Матери и постепенно, благодаря такту её Гуру, поняла. Он, как обычно, дал ей ключ к этому пониманию. Однажды Ниведита писала мисс МакЛеод:

— Поклонение Ужасной – его новая тема? Я так не считаю. Кажется, что я всегда получала от него обещание понять в нём некие вещи – даже вначале – для меня обещание есть намёк, что он знает определённые факты и может мне дать ключ к ним. Так и случилось. Под конец поклонение Ужасной выросло до потрясающих размеров – и только совсем-совсем недавно он дал мне личный ключ и совершенную свободу – но это всегда было в нём.

И для неё Она также стала нежной и любящей Матерью. Всякий раз, когда Ниведита оказывалась среди враждебных незнакомых особ, Кали, казалось, руководила каждым её шагом.

Однажды, когда она была погружена в свои мысли, вдруг увидела, что дорожка алого цвета ведёт к Кали. Но как только Ниведита подступала ближе, Богиня постепенно отдалялась, пока не превратилась в очень высокую чёрную дверь. Ею заканчивалась дорожка, и по ту сторону лежала Беспредельность – тут Элизабет поняла, почему Кали есть смерть.

Многие удивлялись её преданности Кали, Внушающей ужас. Постоянные размышления о Ней сделались для Ниведиты такими естественными, что она до конца жизни ощущала присутствие Энергии, которую Богиня символизировала. Однажды редактор «Индийского обозрения» побывал в её доме, взяв у неё интересное интервью:

— Однажды я сидел с Ниведитой в её доме на Бозепара Лейн, мы попивали чай из её затейливых английских чашек. Неожиданно небо затянули чёрные хмурые тучи, как часто бывает у нас ранними летними вечерами; и тотчас же изменилось расположение духа хозяйки дома. Её лицо, казалось, внезапно отразило эту быструю смену настроения Природы. Только что оно излучало свет, и вдруг на нём появилось выражение страха и смирения. И она сидела безмолвно, очевидно, бессознательно в тот момент моего присутствия, пристально наблюдая через окно, как вокруг скапливается тьма и небеса, прислушиваясь, будто впадают в транс в нарастающем грохоте усиливающейся бури. И вскоре сверкнула первая молния, прогремели раскаты грома – она сдавленно выкрикнула: «Кали!»

 

Воспитание ученицы с Запада

Деятельность Ниведиты для благоденствия людей и признание, которым она пользовалась как труженица, оратор и мыслитель, ни на минуту не отвлекали её от духовных исканий. «Добродетельность заложена в почтительном отношении – святость требует отречения», — однажды записала она и настойчиво стремилась достичь и того и другого.

Придерживаясь своего решения, она установила для себя жёсткую дисциплину в достижении идеалов непорочности, простоты и аскезы Брахмачарини*****. Днями жила на молоке и фруктах и спала на голых досках. Она даже отвергала, как предмет богатства, веер во время сезона жары. Такая была в ней духовная сила монашеской преданности.

11 марта 1899 года Ниведита шла побеседовать со Свами Вивеканандой о Прабуддхе Бхарате. Они обсудили работу, выполненную во время эпидемии чумы, и учитель хвалил её по заслугам. В ходе разговора Свами произнёс:

— История мира есть история нескольких серьёзных людей, и когда человек серьёзен, поистине, мир должен прийти к его ногам. Я – НЕ унижающий своих идеалов, я – диктующий условия.

Воображение Ниведиты тотчас подхватило эти пламенные слова. Организация Свами стала для всех настоящим Монашеским Орденом, а не серией соглашений, лишённых сердечной искренности. И тогда она выразила желание быть ‘творцом жизни’. Свами согласился посвятить её в Найстик Брахмачарья так, как посвятил в предыдущий день двух новичков.

В результате в субботу 25 марта Элизабет Нобль стала посвящённой Найстик Брахмачарини. Ровно год назад она удостоилась своего первого обета и была названа 'Ниведитой'. С тех пор Свами ставил перед своей ученицей как образец 'традиционный индийский Брахмин Брахмачарини'.

В течение этого периода Ниведита легко смешалась со всеми классами людей, как индийцев, так и европейцев, и, как требовал общественный этикет, иногда обедала со своими. Она предупредила, что её друзья из Брахмо ослабили строгость многих социальных обычаев, которые сковывали индийцев. Этот факт всегда являлся причиной беспокойства Свами — он опасался, что эта предельная простота индийской жизни может вызвать в ней отвращение. Он никогда не противоречил ни одному её авторитетному слову, оберегая её полномочия поступать так, как она считает нужным. Когда же она говорила ему о неких новейших идеях её новых приятелей, он с интересом выслушивал.

Тем не менее, только однажды во время своей поездки в Англию Свами полностью осветил свой идеал:

— Ты должна отменить все посещения и жить в строгой изоляции. Ты устанавливаешь контроль над своими мыслями, желаниями, представлениями и привычками. Твоя жизнь, внутренняя и внешняя, подчинена всему, чего требует традиционная индийская Брахмин Брахмачарини. Ты добьёшься своего, если твоего желания хватит на это. Но ты забудешь собственное прошлое и постараешься, чтобы тебя забыли. Ты даже памяти лишишься!

Свами не был реакционером, не был и поверхностным реформатором. Он жил осознанно величайшей одухотворённостью традиции и, следовательно, хотел видеть, как мощь обновлённого применения и неожиданного выражения проявляется в новой эпохе.

— Но, — как писала Ниведита, — он никогда не ошибался в своих размышлениях о применении старого и нового. Каким образом внедрить в нацию новое и параллельно осовременить старое – вот задача, очень занимавшая его мысли и время. Он правильно считал, что только когда они будут воссоединены, народное образование встанет на верный путь.

Сестра Ниведита

Он верил в способность Ниведиты трудиться, посвятив себя решению данной проблемы. Элизабет Нобль явилась его орудием воплощения своей мечты в реальность, поэтому терпеливо и мало-помалу в бесконечных беседах он знакомил её с индийскими правилами поведения, как поступают обычно в Европе по отношению к религиозному послушнику. Нетерпение и постоянные проявления чувств от боли, восхищения или удивления необходимо обуздать. Свами потратил много времени, сдерживая её, приговаривая: «Победить себя, чтобы не осталось и следа эмоции».

От простого самосовершенствования Свами повернул к дисциплине мыслей и затем – к духовной строгости. Его наставления направляли к этой цели:

— Составь правила для своей группы, сформулируй свои идеи и приложи их в малом масштабе, если есть помещение для этого. Но помни, что не более полдюжины людей со всего мира всегда в любое время готовы на такой шаг. Должна быть комната для духовных объединений, так, чтобы совершенствование развивалось. Ты умеешь создавать свои собственные средства. Система правил, но система такого качества, чтобы люди были готовы действовать без принуждения, иначе несовершенная система может разметать их в разные стороны. Необычность нашего положения лежит в сочетании совершенной свободы с безукоризненностью власти. Это может быть выполнено даже в монашестве. С моей стороны – я всегда буду на горизонте.

Вивекананда без компромиссов советовал ей, если она хочет покорить мир:

— Думай! Не бездельничай и не уди рыбу! Не очаровывай мир! Всё это должно быть отрезано. Вырвано с корнем. Сентиментальность – льющиеся через край чувства. Она придёт к тебе через цвет, зрение, звук и воспоминания. Гони прочь. Учись ненавидеть её. Это настоящая отрава!

С одной стороны, Свами постепенно раскрывал потенциал в Ниведите, а с другой – он делал попытки воссоздать индийское общество, объединив все его слои. Он старался сделать индийский образ жизни таким, чтобы легче было сломать жёсткие социальные перегородки каст.

В те дни одним из самых глубоко укоренившихся предрассудков был запрет принимать пищу, приготовленную другими, и есть в компании других людей. Свами часто критиковал эту 'неприкасаемость' индусов. Его ученик Чандра Чакраварти интересно рассказывает, как он сам, ортодоксальный брамин, однажды готовил еду с Ниведитой, и нашёл в себе возможность отказаться от предрассудка не есть вместе с иностранцами.

Однажды Свами вместе с Ниведитой, Йоганандой и этим последователем посетили Зоологический сад в Алимпоче. Директор сада был очень рад принять их. Побродив с ними по саду, он пригласил всех на чай. Свами угощался, как и Ниведита. Но он видел, что Чандра не расположен пить чай со сладостями, которые уже отведала англичанка, поэтому Свами настойчиво продолжал предлагать ему взять что-нибудь. Чувствуя неловкость, тот взял какую-то конфету. Тогда Вивекананда отпил немного воды и передал её брамину, у того не оставалось выбора, и он принял чашку. Возвращаясь домой, Свами поддразнил его, рассказав другим, как тот ел сладости и пил воду с Ниведитой. Он также добавил, что теперь этот ученик потерян для своей касты, и никто уже не будет называть его брамином. Все дружно засмеялись, и Чандра не отставал от них.

Часто Свами предлагал Ниведите есть вместе и также просил своего брата-ученика и других товарищей присоединиться к ним. Иногда они дружно шли к дому Ниведиты и пили приготовленный ею чай. В другой раз он просил Ниведиту приготовить что-нибудь для него. Она с удовольствием стряпала какое-нибудь блюдо, но если поздно ужинали, ей приходилось наблюдать, как Свами брал себе очень мало еды, а остальное распределял среди других – это её очень огорчало. Она не могла понять намерений своего Учителя и позже признавалась:

— Много месяцев я училась понимать глубину предусмотрительности и доброжелательности, с которыми он, а также Святая Мать для его поддержки, постоянно трудились, чтобы подготовить для меня как иностранки почву в индийском обществе.

Однако надо сказать, что Ниведита никогда ни на что не обижалась. Наоборот, уважала нормы и запреты традиции, и вследствие этого к ней относились очень почтительно.

Её тогдашняя коллега, хорошо известная литератор Ш.Шаркар, писала в своих воспоминаниях о Ниведите: «Когда Ниведита прибыла в Дакшинешвар, она скромно остановилась у ворот, потому что знала, что нельзя входить в храм и лицезреть Богиню. Но, увы! Я не могу сказать, сколько среди нас таких, кто, даже имея право поклоняться Ей, поступит достойно, так, как Ниведита! Я обратила внимание, что когда она заходит в наши дома, старается не касаться наших вещей, чтобы не загрязнить их энергию».

17 марта 1899 г. Абхаянанда поехала в Калькутту после удачного лекционного турне в Мадрасе и Бомбее. Её прежнее имя – Мария Луис, и она дала обет санньясина Свами, когда он был в Америке. 25 марта она завтракала с Ниведитой в Монастыре. Так случилось, что Ниведита, наблюдая за ней, пришла к окончательному решению быть санньясином.

28 апреля Элизабет вновь посетила Монастырь и обедала со Свами. Тогда же она его спросила, сможет ли, совершенствуясь, стать санньясином. Свами быстро ответил: «Ты именно такая, какая ты есть», и что всё это время в ней скрывалась решимость быть санньясином. Она осторожно заметила, что её беготня и ответные визиты уронили её в его глазах, так ей показалось; на что Свами ответил, что это не так.

Святая Мать и Сестра Ниведита

Так Ниведита не была принята в санньяси, она никогда не облачалась в традиционные монашеские цвета охры одежды санньсина. Однако в разных книгах и статьях она представлялась как 'одетая в ткань монахов'. Познакомившийся с ней в 1902 г. А.Тагор описывает её как 'Махасвета'. Но из различных источников точно известно, что она обычно надевала белое платье, иногда носила одеяние жёлтого цвета. И упоминание о ней д-ра Радхи Гобинды Кара, как 'одетой в ткань монахов' во время её первого выступления в 1899 г. неверно. Тогда она носила обычное платье европейских дам, как видно на её фото со Святой Матерью.

(Продолжение следует.)

 

* Кали – богиня, символизирующая аспект Вселенской Энергии

** Брахмо Самадж – теистическая организация Индии, созданная Раджой Рамом Моханом Роу

*** бхакта – человек, преданный своему божественному идеалу

**** Шива – великий, блаженный и приносящий благо Бог индусов

***** Брахмачарини – тот, кто составляет правила поведения для религиозных студентов